Мне тут сказали две вещи. Первую: что эти отзывы меня так выматывают, потому что я пытаюсь говорить одно и то же разными словами. И вторую: что что-то я в этом году какая-то уж очень добрая. Думаю: а не решит ли повышение градуса негатива проблему с недостатком разных слов? Думаю. Пока что просто думаю.
Между тем, эта порция заставила менязадаться вопросом о том, каким я была милым животным в милом стрипе про милыеслучаи, моменты, впечатления, ситуации и чувства из моей милой жизни. Ответ, подозреваю, придётся искать ещё очень долго, тем более что в какой-то момент (минут через десять?) я забуду о вопросе. Пока что вот вам картинка, нарисованная моей коллегой, которой я уже полгода... или год... или дольше обещаю принести огромную кучу важных документов. Картинка была нарисована не для меня и не про меня, но я получила её как первый человек, правильно прочитавший название книги. Теперь это висит у моего монитора.
Продолжение. Начало здесь.
Обновлено: добавлено выделение курсивом работ, отобранных для участия в выставке.
DEATHcomics – ну что ж, оно и вправду мёртвое. В смысле категорически статичное. Разглаженные позы разглаженных персонажей. Конечно, использование эстетики компьютерного фотореализма всегда этим слегка чревато, как будто разглаженные натуралистичные объёмы находятся в принципиальной вражде с динамикой, но тут всё усугубляет ещё и дробящая, рвущая течение повествования раскадровка. На первой же «комиксной», то есть третьей, странице, между первыми же двумя кадрами существует практически Большой каньон: выражение лица, поза, настроение различаются настолько, что не сразу понимаешь, что это – тот же персонаж доли секунды спустя. Или, например, можно поговорить об отсутствии связи второго и третьего кадров следующей страницы. И так далее, и тому подобное. Довершают работу по бальзамированию повествования существующие совершенно отдельно от (в том числе живых) персонажей пустые, разглаженные маревом компьютерных эффектов задники. Обидно, что персонажи притом сами по себе нарисованы… ну, пожалуй, настолько живо, насколько позволяет данный стиль. Не без огрехов с выражениями лиц, конечно же (последний кадр шестой страницы – это он так дует, да?), да и мазки теней часто топорные, но всё-таки.
Сюжет в принципе пристоен, конечно, вот только неуравновешен в довольно традиционном «мы никак не можем найти что-то… а вот и оно!» смысле – читатель просто не успевает проникнуться поиском. Экспозиция довольно неловкая, а кусок про смерть мальчика и вытягивание им жизни из матери сделан очень плохо на практически всех уровнях, от конструкции страницы до всё тех же бесконечных спецэффектов. Со светом в комиксе творятся очень странные вещи, которые, правда, можно попытаться объяснить «нереальностью» происходящего, ладно. И работа с текстом местами печальна: эти наклоны, эти пустоты…
Мини-Драконы – сочетание лучшего из предыдущих работ автора на этом конкурсе: гомеопатических доз юмора и натужной умилительности. Не могу понять: у художника драконы выходят настолько хуже людей, или это снова про радости покраски? Потому что всё ну очень, очень криво. Отвечая на подразумевающийся вопрос: нет, я не люблю милых драконов. Я и милых котиков не люблю.
Девочка, которая поет китам – некоторые милые вещи у меня всё-таки идут сравнительно неплохо. Вот эта, например. Мне нравится этот тщательно-небрежный контур и мне нравится это использование цветов – от красивого, переливчатого серо-голубого моря до жемчужно-серого неба (кстати, стены дома внутри такие же совершенно зря). Да, это в общем-то бессюжетная безделушка, не более чем настроенческая зарисовка, и да, я бы предпочла более проработанную концовку (девочка на последней странице могла бы… ну я не знаю, петь?). Этот комикс был бы к месту в каком-нибудь из томов Flight, что для конкурсных работ с КомМиссии – безусловный комплимент.
Фауст – я устала. Это очень плохо всем. Да, совсем всем. Пойду схожу за кофе.
Однажды я совершу преступление – цвет это сильный и, при правильном использовании, мощный инструмент. Жаль, что автор об этом не в курсе. Ну то есть с синим да, принято, но как и почему использованы так, как они использованы, оттенки зелёного и красного? Зелёного и красного – цветов по умолчанию сильно заряженных самостоятельным смыслом! Если попытаться просто пролистать комикс, проглядывая не только текст, но и рисунки, то цвет панелей, страниц, фрагментов не скажет о содержании и настроении происходящего совершенно ничего, что, тем более при такой яркости оттенков – безусловная ошибка. На фоне обращения с цветом всё остальное попросту меркнет, хотя можно заметить, что раскадровка плоха, повествование раздроблено на фрагменты. Впрочем, может, дело в том, что мы видим чужой сон. Поправка на то, что «это всё был сон» позволяет закрыть глаза и на меняющуюся от кадра к кадру одежду героини. Текст – был ли случай, чтобы шрифт «под рукопись» выглядел хорошо? Здесь на его фоне выигрышно смотрится даже уже надоевший стандартный шрифт внутреннего монолога героини. Сюжет… ну что тут говорить об этом бессмысленном изложении унылого трюизма. Хорош в комиксе разве что контур: чистый и чёткий.
И вот ещё что: «тяжёлое дыхание» и «плеск» – не звуковые эффекты, завязывайте с этой почерпнутой из дурных переводов манги традицией.
Сказ про Ивана – ох. Ох. Ох. Ладно. Ладно, хорошо. Да, мне есть что сказать про эту войну. Нет, я не считаю, что «политика» существует сама по себе, отдельно от жизни. Тем более я не считаю, что художественное произведение отделимо от его идеологического, политического посыла. И, что уж там, я имею мнение о высказанной в этом комиксе позиции. Но ладно, хорошо, пробую отвлечься и поговорить об именно комиксе. Так вот: это плохой комикс. На уровне именно рисунка это очень темно и довольно плоско, но основные проблемы тут с общим, всего комикса, тоном. Выбранный жанр требует ясности, чёткости и ударного ритма. Мало того, этот конкретный подвид выбранного жанра требует ещё и куда более радикальной карикатуризации: политические комиксы в принципе работают с гиперболами, так что автору надо особенно постараться, чтобы не пасть жертвой закона По, как это случилось здесь. В этом комиксе всё очень… умеренно-милое. Вроде и приятно, что из тебя не давят слезу и не выколачивают гнев, но без слёз и гнева ловится ли посыл? Те, с кем можно говорить вот так, почти спокойно, скорее всего уже имеют позицию, которую таким комиксом в принципе не изменить, они – не целевая аудитория.
Логи Элинета – с первоисточником категорически не знакома. Для тех, кто знаком, в этом (достаточно красивом) комиксе, наверное, побольше смысла. И… это ведь персонажи из игры, так? Это не автор сам решил, что героям личностей не надо, обойдутся парой клише на нос? Дополнительный вопрос: мы всё ещё шутим о Церетели? Правда?
Тантей Мамуши – я прочитала первую страницу. Текст на первой странице. Я его прочитала. Мне, я уверена, за это что-нибудь полагается. Молоко, там, или вроде того. Когда люди с такими отношениями с языком творят на нём – это очень трогательно. Или ужасающе. Одно из двух. Рисунок, сюжет, продуманность мира, диалоги, композиция кадров и страниц, оформление текста, покраска и прочее в этом комиксе абсолютно соответствуют прологу. Гармония! Ну и, конечно же, именно в этой вещи больше тридцати страниц. Конечно же.
…Это точно не шутка?
Где то в России... – ошибка в первой же плашке – однозначная заявка на успех. Какой… интересный размер у стихотворения. Я хотела бы послушать, как автор читает его вслух. Зачем герой сломал собственную дверь? Это была его дверь? Котик автору нравится, котика автор рисует старательно, котик, наверное, умилительный для тех, кто автоматически умиляется котикам. Всё остальное – криво и вразнобой.
Fish and Chips – мило. Милые моменты повседневности – это такой особый жанр, этот комикс – вполне достойный этого жанра представитель. У кого-то случится узнавание ситуаций и настроения. У меня – не случилось, моя повседневность грустнее и ершистее, так что я просто улыбнулась тому, как кто-то существует в мире и рассказывает об этом вот таким тёплым и лёгким рисунком. Необязательно. Приятно.
Уличный театр – что бы вы выбрали: общую депрессию от перегруженности технологиями, конфликтов и тяжёлого политического фона, или отсутствие горячей воды и стоматологии с обезболивающими, но зато наличием рабства, или, там, крепостного права? Извините, у меня пунктик. Комикс яркий, но это его не спасает: рисунок в самые лучшие моменты напоминает неумелую срисовку, о худших лучше не говорить. Забавно, что при любви к держащемуся на фантазии, изобретательности уличному театру, образный запас автора настолько беден: «фотографы», «сотрудники местных фирм» (лучший способ назвать окрестных офисных работников, правда), «мороз», «дожди», «постоянные переезды» и прочее – всё это как будто с первой страницы соответствующего раздела средненького фотостока. А, ну и, разумеется, текст неловок и совершенно бесцветен. И да, считайте то, что я признаю это «комиксом», актом благотворительности.
Привет, я Эрл! – ну это так… Ну то есть… Понимаете, я не знаю, что с этим делать. То есть мне понятно, чем вот такие вот сладко-ватные моменты радуют, случаясь в историях персонажей, за которых болеешь. Но когда из сладкой ваты состоит всё… Одни сплошные пустые калории – ни насыщения, ни хоть чуть-чуть интересного вкуса.
Примативные Истории – не острозубо, но энергично и местами действительно остроумно. Насыщенность как цветов, так и пружинистого контура очень радует. Крепкая продавабельная (я решила, что это слово существует) работа.
Штиль – тяжёлый текст, которому очень нужен редактор, причём не столько для исправления ошибок, сколько для урезания, выкидывания лишнего. Автор явно не собирается сообщать нам, что же именно произошло на корабле (станции), так зачем же так много об этом говорить? Для того, чтобы у читателя разыгралось воображение, всех этих букв не нужно, а вот показать последствия можно было бы и поподробнее, благо, пустующих задников хватает. Воспоминание о рыбалке с дочкой, в общем, тоже не нужно, по крайней мере потому что такое, какое есть, оно не достигает требуемого эффекта. Ностальгия, конечно, однозначно обозначена (разумеется) «сепией», но сама сцена слишком мало говорит о персонажах и их отношениях, даже меньше, чем пара словосочетаний в том самом неподъёмном тексте. Рисунок в духе Винса Лока (что сложно назвать однозначным комплиментом) неприятно контрастирует с унылыми градиентами покраски. И с «карточной» метафорой тут творят странное.
Между тем, эта порция заставила менязадаться вопросом о том, каким я была милым животным в милом стрипе про милыеслучаи, моменты, впечатления, ситуации и чувства из моей милой жизни. Ответ, подозреваю, придётся искать ещё очень долго, тем более что в какой-то момент (минут через десять?) я забуду о вопросе. Пока что вот вам картинка, нарисованная моей коллегой, которой я уже полгода... или год... или дольше обещаю принести огромную кучу важных документов. Картинка была нарисована не для меня и не про меня, но я получила её как первый человек, правильно прочитавший название книги. Теперь это висит у моего монитора.
Продолжение. Начало здесь.
Обновлено: добавлено выделение курсивом работ, отобранных для участия в выставке.
Сюжет в принципе пристоен, конечно, вот только неуравновешен в довольно традиционном «мы никак не можем найти что-то… а вот и оно!» смысле – читатель просто не успевает проникнуться поиском. Экспозиция довольно неловкая, а кусок про смерть мальчика и вытягивание им жизни из матери сделан очень плохо на практически всех уровнях, от конструкции страницы до всё тех же бесконечных спецэффектов. Со светом в комиксе творятся очень странные вещи, которые, правда, можно попытаться объяснить «нереальностью» происходящего, ладно. И работа с текстом местами печальна: эти наклоны, эти пустоты…
Мини-Драконы – сочетание лучшего из предыдущих работ автора на этом конкурсе: гомеопатических доз юмора и натужной умилительности. Не могу понять: у художника драконы выходят настолько хуже людей, или это снова про радости покраски? Потому что всё ну очень, очень криво. Отвечая на подразумевающийся вопрос: нет, я не люблю милых драконов. Я и милых котиков не люблю.
Девочка, которая поет китам – некоторые милые вещи у меня всё-таки идут сравнительно неплохо. Вот эта, например. Мне нравится этот тщательно-небрежный контур и мне нравится это использование цветов – от красивого, переливчатого серо-голубого моря до жемчужно-серого неба (кстати, стены дома внутри такие же совершенно зря). Да, это в общем-то бессюжетная безделушка, не более чем настроенческая зарисовка, и да, я бы предпочла более проработанную концовку (девочка на последней странице могла бы… ну я не знаю, петь?). Этот комикс был бы к месту в каком-нибудь из томов Flight, что для конкурсных работ с КомМиссии – безусловный комплимент.
Фауст – я устала. Это очень плохо всем. Да, совсем всем. Пойду схожу за кофе.
Однажды я совершу преступление – цвет это сильный и, при правильном использовании, мощный инструмент. Жаль, что автор об этом не в курсе. Ну то есть с синим да, принято, но как и почему использованы так, как они использованы, оттенки зелёного и красного? Зелёного и красного – цветов по умолчанию сильно заряженных самостоятельным смыслом! Если попытаться просто пролистать комикс, проглядывая не только текст, но и рисунки, то цвет панелей, страниц, фрагментов не скажет о содержании и настроении происходящего совершенно ничего, что, тем более при такой яркости оттенков – безусловная ошибка. На фоне обращения с цветом всё остальное попросту меркнет, хотя можно заметить, что раскадровка плоха, повествование раздроблено на фрагменты. Впрочем, может, дело в том, что мы видим чужой сон. Поправка на то, что «это всё был сон» позволяет закрыть глаза и на меняющуюся от кадра к кадру одежду героини. Текст – был ли случай, чтобы шрифт «под рукопись» выглядел хорошо? Здесь на его фоне выигрышно смотрится даже уже надоевший стандартный шрифт внутреннего монолога героини. Сюжет… ну что тут говорить об этом бессмысленном изложении унылого трюизма. Хорош в комиксе разве что контур: чистый и чёткий.
И вот ещё что: «тяжёлое дыхание» и «плеск» – не звуковые эффекты, завязывайте с этой почерпнутой из дурных переводов манги традицией.
Сказ про Ивана – ох. Ох. Ох. Ладно. Ладно, хорошо. Да, мне есть что сказать про эту войну. Нет, я не считаю, что «политика» существует сама по себе, отдельно от жизни. Тем более я не считаю, что художественное произведение отделимо от его идеологического, политического посыла. И, что уж там, я имею мнение о высказанной в этом комиксе позиции. Но ладно, хорошо, пробую отвлечься и поговорить об именно комиксе. Так вот: это плохой комикс. На уровне именно рисунка это очень темно и довольно плоско, но основные проблемы тут с общим, всего комикса, тоном. Выбранный жанр требует ясности, чёткости и ударного ритма. Мало того, этот конкретный подвид выбранного жанра требует ещё и куда более радикальной карикатуризации: политические комиксы в принципе работают с гиперболами, так что автору надо особенно постараться, чтобы не пасть жертвой закона По, как это случилось здесь. В этом комиксе всё очень… умеренно-милое. Вроде и приятно, что из тебя не давят слезу и не выколачивают гнев, но без слёз и гнева ловится ли посыл? Те, с кем можно говорить вот так, почти спокойно, скорее всего уже имеют позицию, которую таким комиксом в принципе не изменить, они – не целевая аудитория.
Логи Элинета – с первоисточником категорически не знакома. Для тех, кто знаком, в этом (достаточно красивом) комиксе, наверное, побольше смысла. И… это ведь персонажи из игры, так? Это не автор сам решил, что героям личностей не надо, обойдутся парой клише на нос? Дополнительный вопрос: мы всё ещё шутим о Церетели? Правда?
Тантей Мамуши – я прочитала первую страницу. Текст на первой странице. Я его прочитала. Мне, я уверена, за это что-нибудь полагается. Молоко, там, или вроде того. Когда люди с такими отношениями с языком творят на нём – это очень трогательно. Или ужасающе. Одно из двух. Рисунок, сюжет, продуманность мира, диалоги, композиция кадров и страниц, оформление текста, покраска и прочее в этом комиксе абсолютно соответствуют прологу. Гармония! Ну и, конечно же, именно в этой вещи больше тридцати страниц. Конечно же.
…Это точно не шутка?
Где то в России... – ошибка в первой же плашке – однозначная заявка на успех. Какой… интересный размер у стихотворения. Я хотела бы послушать, как автор читает его вслух. Зачем герой сломал собственную дверь? Это была его дверь? Котик автору нравится, котика автор рисует старательно, котик, наверное, умилительный для тех, кто автоматически умиляется котикам. Всё остальное – криво и вразнобой.
Fish and Chips – мило. Милые моменты повседневности – это такой особый жанр, этот комикс – вполне достойный этого жанра представитель. У кого-то случится узнавание ситуаций и настроения. У меня – не случилось, моя повседневность грустнее и ершистее, так что я просто улыбнулась тому, как кто-то существует в мире и рассказывает об этом вот таким тёплым и лёгким рисунком. Необязательно. Приятно.
Уличный театр – что бы вы выбрали: общую депрессию от перегруженности технологиями, конфликтов и тяжёлого политического фона, или отсутствие горячей воды и стоматологии с обезболивающими, но зато наличием рабства, или, там, крепостного права? Извините, у меня пунктик. Комикс яркий, но это его не спасает: рисунок в самые лучшие моменты напоминает неумелую срисовку, о худших лучше не говорить. Забавно, что при любви к держащемуся на фантазии, изобретательности уличному театру, образный запас автора настолько беден: «фотографы», «сотрудники местных фирм» (лучший способ назвать окрестных офисных работников, правда), «мороз», «дожди», «постоянные переезды» и прочее – всё это как будто с первой страницы соответствующего раздела средненького фотостока. А, ну и, разумеется, текст неловок и совершенно бесцветен. И да, считайте то, что я признаю это «комиксом», актом благотворительности.
Привет, я Эрл! – ну это так… Ну то есть… Понимаете, я не знаю, что с этим делать. То есть мне понятно, чем вот такие вот сладко-ватные моменты радуют, случаясь в историях персонажей, за которых болеешь. Но когда из сладкой ваты состоит всё… Одни сплошные пустые калории – ни насыщения, ни хоть чуть-чуть интересного вкуса.
Примативные Истории – не острозубо, но энергично и местами действительно остроумно. Насыщенность как цветов, так и пружинистого контура очень радует. Крепкая продавабельная (я решила, что это слово существует) работа.
Штиль – тяжёлый текст, которому очень нужен редактор, причём не столько для исправления ошибок, сколько для урезания, выкидывания лишнего. Автор явно не собирается сообщать нам, что же именно произошло на корабле (станции), так зачем же так много об этом говорить? Для того, чтобы у читателя разыгралось воображение, всех этих букв не нужно, а вот показать последствия можно было бы и поподробнее, благо, пустующих задников хватает. Воспоминание о рыбалке с дочкой, в общем, тоже не нужно, по крайней мере потому что такое, какое есть, оно не достигает требуемого эффекта. Ностальгия, конечно, однозначно обозначена (разумеется) «сепией», но сама сцена слишком мало говорит о персонажах и их отношениях, даже меньше, чем пара словосочетаний в том самом неподъёмном тексте. Рисунок в духе Винса Лока (что сложно назвать однозначным комплиментом) неприятно контрастирует с унылыми градиентами покраски. И с «карточной» метафорой тут творят странное.
0 comments:
Отправить комментарий