Короткие отзывы: КомМиссия-2016, часть третья

Эээ... привет.
Здравствуйте.

Ну да, так вышло. Я слегка, совсем чуть-чуть отвлеклась и как-то оно...

Конечно, да, разумеется, это уже совсем никому не нужно.
Но.
Но мне надо закрыть гештальт и всё такое. Так что я снова с вами. Я стала старше и мудрее (ну ладно, хорошо, просто старше), но, кажется, не сильно добрее.

Спасибо сама-знает-кому за настойчивые пинки.

Вот вам для затравки история про интерсекс-петуха:

Ну и поехали:

Свекла и Марципан – утрированный поп-арт вебкомиксного (представить эту работу напечатанной на бумаге не то чтобы невозможно, но довольно тяжело) рисунка придаёт нарочито отвратной телесности показываемого лёгкую, почти жизнерадостную декоративность, но всё равно сложно отделаться от впечатления не всегда удачного эпатажа, особенно в случаях, когда очередной противно-«мясной» кусок на первый взгляд не играет в сюжете сколь-нибудь значимой роли. Например, эпизод с покусавшими героиню ночью насекомыми - может в дальнейшем это и «выстрелит», но в приведённом фрагменте он выглядит абсолютно излишним и при этом занимает сравнительно большое пространство. Можно понять людей, для которых такие картинки имеют самостоятельную ценность, но я не из них, хотя и вполне способна оценить (условную) трансгрессивность показываемого. При этом на выходе мы имеем любопытный эффект: с точки зрения «мерзости» нет абсолютно никакой разницы между торчащими кишками жуткого монстра и отдельным неприятным прыщом на чьём-то носу. Это стилистическое равенство как будто приравнивает и их значения в повествовании, усугубляя и так присутствующую атмосферу общей несерьёзности, которая, скорее всего, создана абсолютно сознательно, но пока что резко контрастирует с рамочными репликами героини. Героиню, кстати, сильную, симпатичную, интересную и необычную (хотя вот в этом месте я задумалась: возможно, дело в общей манере повествования, и будь рисунок чуть-чуть другим, а той самой нарочитой телесности чуть меньше, героиня тоже оказалась бы более стандартной) однозначно стоит отметить без каких-либо оговорок. А вот характер злодея пока что не выглядит достаточно связным. История вполне занимательна и да, хочется узнать «что же там будет дальше» и так же хочется не замечать отдельные мелкие недочёты.

АтМосФерА – разноцветные волосы, сиськи с задницами и градиенты, очень много градиентов. Реплики, которые никогда в жизни не произнесёт ни один носитель русского языка («Что-то более подходящее для воспитательницы», уважаемый автор, означает «предмет, который больше подойдёт воспитательнице», а не «кто-то, более подходящий на роль воспитательницы»). Где-то здесь, кажется, надо смеяться, видимо там, где говорят про разницу между реальным человеком и виртуальным персонажем (привет 2004-й!). Или там, где делают не имеющую смысла отсылку на фильм десятилетней давности (в одном из следующих стрипов, полагаю, кто-нибудь притаившийся под диваном, прошепчет: «Поздоровайтесь с моим маленьким другом!»). Или там, где «фоткают на авку» (нет, ну точно середина двухтысячных). Или там, где вся шутка в том, что кому-то снится она красивая. Нет, ну правда, комические ситуации типа «дети ябедничают», «случайно отрубила электричество в доме» и «милое животное внезапно не милое» если и можно вытянуть, то только мастерской словестной игрой и интересными персонажами. Про слова я уже всё сказала, а персонажей тут нет, потому что полтора клише – не персонаж. Рисунок – еле-еле сносная манга без излишеств вроде задников но со старательной (неэффективной) маскировкой недостатков ядовитой покраской.

#Dream – милый набросочный сториборд. Поскольку это сториборд, отдельные пространственные, анатомические и прочие (вроде автобусов, меняющих между кадрами размер, а также количество и форму окон) просчёты в принципе не имеют значения – их исправят при дальнейшей проработке. Для сториборда также объясним странный провал повествования на последней странице: читавшие сценарий, поймут, что к чему, тут же главное – условная визуализация лёгким, симпатичным рисунком. В конце концов, это рабочий материал для внутреннего использования, да и явно ранний драфт.

Что? Комикс? Да ладно вам.

Герой? – закрою глаза на банальность такого постмодернистского выверта классического сюжета (собственно, само по себе восприятие «спасения принцессы от дракона» как классического сюжета весьма постмодернично), как и на слабенькое этого выверта воплощение. Закрою глаза и на прискорбное состояние рисунка и предмет особой печали - задники. Не закрою глаза на то, что перескакивающее за три страницы из настоящего в прошлого время и внезапно возникающее в описание дракона «даже не был» вызывают желание посоветовать сценаристу поработать над навыками чтения и понимания текста, потому что инстинкты его пока что подводят. И ещё обращу внимание на то, что при настолько неуверенных отношениях как с композицией, так и с секвенциальностью (я не знаю, существует ли в русском языке это слово, и мне плевать) от негативного пространства между кадрами лучше избавиться полностью – в его нынешнем виде оно только подчёркивает фрагментарность повествования.

Как хотела меня мать... – очень жаль, что всё настолько сыро. То есть нет, кустарность рисунка как раз очень уместна, но слабость, мягкость линий и грязноватая мутность цветов вместе с рисунком размывают, увы, и впечатление. А идея ведь отличная: в клочья разорвать деконструированным, почти в духе Пикассо лубком поэтический ритм знакомой всем с детства песни, превратив её в последовательность почти абстрактных заклинаний-плевков и одновременно издевательски выпячив ядовитую смысловую подложку («Русская народная история любви»!).

Фантастически обычная история... – это мне за все те недобрые слова, сказанные про оформление текста в комиксах, да? Типа, «сейчас ты узнаешь, что значит ПО-НАСТОЯЩЕМУ ПЛОХО»? Хорошая заявка на успех, не спорю. Мне почти не удалось это прочитать! Почти. И ну да, рисунок невыносимо сырой, необъяснимо утрамбованные кадры забиты грязным мусором, а сюжеты настолько невнятны, что даже увенчавшись успехом, попытка понять их приносит только и исключительно чувство разочарования. Но, эй, меня так просто не сломать. Я – человек, платящий деньги за то, чтобы смотреть как тайваньский режиссёр артхаусного кино больше двух часов обменивается неловкими суждениями о жизни и искусстве со своим любимым актёром, явно жалеющем о том злосчастном моменте, когда… в общем, меня так просто не сломить. Меня хватит на то, чтобы суметь заметить, насколько мало исправляет ситуацию вполне симпатичный цвет, с которым рисунок становится чётче, но ничуть не менее грязным.

Дело в шляпе! – давайте сразу разберёмся с второстепенным: да, этот стрип хорошо нарисован, особенно хорошо по меркам заданных окружением стандартов. Да, большинство страниц и отдельных кадров явно перегружены, пузырями, но при этом рисунок всё равно «дышит» благодаря сочетанию ненасыщенных изящных линий и яркого прозрачного цвета. Я, конечно, предпочла бы менее навязчивый текст и более выраженную тушь, но это, кажется, вопрос личного вкуса.

С рисунком тут проблем в общем нет. Проблемы есть с тем, для чего этот рисунок используется, потому что используется он в основном для мастурбации.

Самым вопиющим примером в этой подборке является девятый стрип. Что мы там видим? Героиня проговаривает про себя свои (радужные) впечатления от героев, описывая их сходства и различия. Заголовок подсказывает, что в рамках серии это, на минуточку, стрип № 72. То есть читатели провели с этими персонажами больше года. Итак: что нам даёт внутренний монолог мыши Бронеславы? Он рассказывает нам что-то новое о трёх главных героях? Он рассказывает нам что-то важное (нет, один втиснутый сбоку от восхвалений кадр с братьями старшими, стандартными, не считается) новое о самой Бронеславе? Он позволяет взглянуть на персонажей и события с новой стороны? Он даёт информацию, двигающую (ха-ха) сюжет, или информацию, важную для понимания сюжета? Он создаёт атмосферу? Да, да, у нас есть вопрос-победитель, да, этот стрип способствует созданию и поддержанию атмосферы. Атмосферы забористого любования автором своими блистательно очаровательными, очаровательными, слышите, созданиями, ура!

Потому что они очаровательны. И всё вокруг них очаровательно. И злятся они очень мило, по очень милым поводам. И общаются они просто прелестно. И они такие разные и интересные персонажи (чем именно разные, нам как раз на девятой странице и рассказывают), у каждого из которых есть аж по полторы черты характера! И, наверное, имеется в виду, что между всеми любованиями очаровательными чертами характера очаровательных созданий спрятан сюжет, как будто бы здесь может случиться что-то, способное понизить очаровательность больше чем на полградуса. То есть в какой-то момент возникает позволяющий разнообразить картинку экскурс в историю, которая, судя по всему, состояла не только из милых расшаркиваний и уморительных реакций по мельчайшим бытовым поводам, но это быстро сворачивается – драма не пройдёт!

Наверное, у таких вещей есть своя целевая аудитория. И наверняка раз-два в неделю это воспринимается лучше, как повод на несколько секунд расслабиться и отвлечься на (правда) красивую пустую картинку. Но когда их столько подряд возникает ощущение, что тебя топят в сладком чае.

И серьёзно. То, что «Бронеслава» сокращается до «Бро», как, ну знаете, «Йоу, бро, как дела!» является главной шуткой двух стрипов. Двух! Не стыдно?!

Привет, я Эрл! – ну, раз уж у меня настал период пищевых аналогий в разговорах о стрипах, скажу, что от «Эрла» у меня всегда болели зубы. Мне хочется сказать «сладкая вата», но, кажется, этим я повторюсь. Время, однако, меняет многое, и время пошло этому комиксу на пользу. То есть нет, он не стал лучше и даже нисколечко не изменился. Он так и остался слезливо-приторным, с нежными движениями душ в глазах-блюдцах и трогательными заламываниями тонких конечностей. Но дело в том, что «приторный» это, ну вкус. Сильный, резкий, отчётливый, яркий вкус. Что, как выяснилось, уже является достижением.

COWBOY 717 – знаете, какая тут главная проблема? Фон. Фон страниц, эта заполняющая огромные площади заливка, глухая, плоская и нестерпимо очевидно компьютерная. То есть, буквы тоже слегка царапают глаз, но их можно простить, а вот заливку - нет. Без неё этот комикс можно было бы считать умелой стилизацией (в аутентичность верю не очень, хотя, конечно, возможна и она) под наивный треш, слегка разочаровывающий недостаточным буйством показываемого, но всё равно трогающий. С ней комикс - несобранный скучноватый мутный мусор.

Сильвия Грин – можно ли сказать что-то о комиксе на основании одной страницы? Конечно же! Можно сказать, что с пузырями автор работать не умеет совсем. И что с чувством композиции страницы всё тоже плохо. Но рисунок, при всей его нервирующей разнобоистости, не лишён потенциала. 

Паук – это адаптация рассказа. Адаптация, замечу, отвратительная. Я не в коем случае не являюсь сторонницей следования букве первоисточника (как сказал много лет назад один умный человек: «Хочешь «как в книге» – читай книгу».), но здесь подход к переложению неидеального, но вполне эффективного литературного произведения на язык комикса выдаёт полное непонимание того, как и почему срабатывают использованные Эверсом приёмы, да и повествование вообще. Выкинутая напрочь предшествующая конкретным событиям история нужна была, между прочим, не только для создания атмосферы (эту задачу можно было бы большей частью решить рисунком, о котором я ещё скажу), но и для облечения в плоть центральной будоражащей тайны, окутывания читателя волнующим туманом мрачной загадки, которую комикс выкидывает на стол почти между делом.

Более понятно, почему автор комикса отказался от изложения событий «через третьи руки», благо Эверс с его выборочностью всеведения рассказчика сам тут не особо последователен. Любое добавление картинки всегда нарушает создаваемый на письме дневниковым рассказом от первого лица эффект правдивости личного взгляда на событие, когда загнанный в особо жёсткие границы не просто видимого, но выборочно излагаемого, читатель с одной стороны подспудно проникается особой правдоподобностью («Так рассказывали бы о чём-то, реально произошедшем»), а с другой ещё больше, чем обычно, превращается в со-рассказчика, самостоятельно создавая картинку в своём воображении и оттого особенно её чувствуя. Любая картинка, нарисованная или движущаяся, мешает этому, автору приходится особенно выкручиваться и возникает желание просто отбросить этот приём. Чего автор комикса почему-то не сделал, получив в итоге перемежаемый репликами (часто вслух, в воздух, ну да) неловкий текст в плашках, в большинстве случаев либо повторяющий показываемое, либо описывающий то, что в комиксе надо было бы показывать (это, правда, вечная беда комикс-адаптаций).

Это были два больших общих замечания, которые можно было бы и не расписывать. Потому что результат у них один, общий, на который работает ещё и гадкая, дроблёная и совершенно бессвязная раскадровка: в комиксе всё очень, очень плохо с ритмом. Будь художник мастером повествования визуального, сценарные проблемы удалось бы хотя бы частично преодолеть, но тут… Знаете что? Посмотрите на восьмую страницу. Обратите внимание на то, что на предшествующем сцене с пауком кадре герой вскрикивает «Чёрная вдова!». У Эверса это был обычный паук-крестовик, самки которого время от времени съедают самцов после спаривания. Внимание вопрос: почему вид паука был изменён? Подсказка: представьте, что слов «чёрная вдова» на странице нет, и попытайтесь понять, что происходит на шести кадрах с двумя пауками. Вот именно. Вот с таким уровнем мастерства мы имеем дело. Про мелочи вроде анатомии, детализации, перспективы, создание объёмов и прочее и сказать нечего. Как и про гуляния (плохих, банальных) шрифтов. И при настолько неуверенной линии резкое чёрно-белое цветовое решение не может не выглядеть топорным, не скрывая недостатки, а подчёркивая их.

Отдельно хочется спросить, откуда взялся использованный для комикса перевод, кто тот человек, который решил применить тут слово «употребляют».

Дорога усталого человека – эта вещь отлично передаёт чувство отстраняющей, лишающей мир реальности усталости. Собственно, весь комикс сводится к передаче этого диссоциативного эмоционального состояния, которое транслируется настолько хорошо, что преодолеть или хотя бы каким-либо образом трансформировать его (в том числе на внедиегетическом уровне) событиями фабулы просто не получается, и вместо сюжета мы получаем не более чем осколок психологического портрета, небесполезный с точки зрения тренировки эмпатии (впрочем, тут несколько мешает привязка к условно-конкретной весьма отдалённой от нас исторической точке), но в общем лишённый какой-либо иной ценности. 

Удел незримых: Во спасение – художник знает много способов оформления пузырей и просто текста. Художник знает очень много способов оформления пузырей. И абсолютно уверен, что читателю просто необходимо со всеми ними познакомиться. Ну, знаете, чтобы добиться здорового дёргания хотя бы одного века.

Знаете, почему «это всё было сном» по умолчанию считается плохой, негодной концовкой? Потому что в большинстве случаев такой поворот обесценивает всё, что было рассказано до этого, разрушает иллюзию значимости событий сюжета, которая и так вещь довольно хрупкая – в конце концов, насколько вообще могут для человека из плоти и крови иметь значение чьи-то там выдумки на плоских страницах или экранах? И главное, ради чего? Особенно если речь идёт о персонажах, с которыми мы встречаемся в первый и последний раз? В сериализированных повествованиях всё более-менее (когда как, но, правда, разговор в принципе чуть сложнее, чем требует этот отзыв на эту работу) спасает наличие рамочного по отношению к сну «имеющего значение» уровня, но тут? Да, автор, спасибо, что напомнил, что абсолютно всё в жизни этих людей может быть исправлено несколькими ударами пальцев по твоей клавиатуре! Ррраз – и вместо мистической драмы мы получаем плохую серию «Сумеречной зоны», ну или обычную серию «За гранью возможного». Зато с героями всё хорошо! Что было бы важно, будь у этих персонажей хоть какой-то намёк на характеры, кроме цвета волос! И будь их отношения чем-то кроме стандартной не-разлей-вода дружбы, выражающейся в аж двух обменах репликами. Впрочем, семью главного героя мы вообще встречаем сразу трупами, так что счёт явно не в её пользу.

В свете концовки вступление выглядит бестолковой тратой страниц, собранной к тому же из выглаженных до безликости еле-еле склеенных текстом «атмосферных» картинок. Но здесь фотошопное наслоение хотя бы создаёт иллюзию динамики. В основной части рисунок придавливает статичностью манекенов с тяжёлыми масками. Лучше всего художник явно чувствует себя на средних планах во всю, минимум в половину страницы (и они, эти планы, сами по себе скорее удачны), как только сценарий требует больше кадров, нам представляют паркет из мёртвых фрагментов. Удивительно, как при такой низкой детализации задников работа получается настолько душной. И можно я ничего не буду говорить про качество диалогов?

Когда прилетают ангелы – так, дайте вспомнить. «Феминистический карандаш»… 2014, так? Весной, вроде бы, на Артплее? Про деревню? Я, конечно, стараюсь на всё и всех смотреть свежим взглядом, как будто в первый раз, но, сами понимаете, память. Память, кстати, подсказывает, что той выставкой я была разочарована. Ну да ладно. Не знаю как в две тысячи четырнадцатом, а вот в две тысячи двенадцатом я бы эту работу точно отмела бы в сторону ёмким «не комикс», и была бы одновременно права и не права. Тут мы имеем дело с продуктом традиции, которую хотя и можно в принципе зацепить за отдельные примеры из истории газетно-журнальной карикатуристики, но вернее будет отнести к ответвлениям более-менее консервативного галерейного и (в меньшей степени) альбомного изобразительного искусства, живописи, графики, фотографии. Суть в том, что, исходя из чисто формальных критериев, это вполне можно посчитать «комиксом», применять к данному виду смысловых взаимоотношений изображения и текста «стандартные» для комикса критерии и подходы оценки будет однозначно неправильно. Так что я даже и пытаться не буду. Вместо этого обращу внимание на то, что авторка трогает весьма задёрганную (особенно любимую создателями документальных короткометражек, я могу буквально представить, как оно смотрелось бы на экране, вплоть до цветового решения видеоряда) струну, обнажает знакомые звенящие пустоты нарочитого разъединения изображения и текста, которые тревожный ум читателя пытается склеить в единое целое найденным на разрыве смыслом. То, что всё это вообще трогает, пусть и едва-едва, в принципе можно считать небольшим успехом. Но всё равно: скучно. Возможно расширение, обострение краёв тех самых пустот придало бы работе жизни, а может быть оно превратило бы её в образец претенциозного дурновкусия. Не знаю.

Эльф в кедах – мне вот что интересно: почему художники стрипов ( и не только, ну да ладно) считают, что градиенты настолько предпочтительнее просто однотонного задника? Я, как все помнят, просто обожаю грёбаные градиенты. Особенно мне нравится полное отсутствие последовательности в их применении. Допустим, тут у нас верх светлее, потому что где-то наверху находится источник света, но почему на следующей странице светлее низ?! Что за вечный пожар под столом?!

Стрип… ну, условная компетентная карикатуристика «полного круга»: Дисней под влиянием манги, и совсем чуть-чуть «Неми» (агрх). Ничего, но ничего особенного, забывается до того, как загрузится следующая страница. То же самое, увы, можно сказать и про шутки, изначальная идея себя очевидно давно исчерпала, и осталось безликое нечто про жизнь благополучной (хоть иногда и играющей в хиппарскую нищету) беззаботной молодёжи в неизвестном городе в усреднённом году. Эти стрипы были бы ровно настолько же актуальны десять, пятнадцать лет назад, что, поверьте, здесь вовсе не комплимент. Обилие подобного творчества говорит нам грустные, но совсем не удивительные вещи о молодых талантах медиума. Или оно говорит нам страшные (хоть и нисколько не более удивительные) вещи о состоянии культурной среды этого места и этого времени, тут уж решайте сами.

О, и вот ещё: разница в толщине линий при изображении людей и задников с предметами раздражает, а время от времени вообще создаёт кажется ненамеренный эффект грубого «зелёного экрана». 

Эмма громовержец – ну я могу что-то сказать, но, давайте честно, зачем? Если эта «манга» сделана всерьёз, то место вызываемого ею чувства на шкале от умиления к жалостливой неловкости определяется исключительно возрастом автора. Если это пародия, то неудачная, унылая, без огонька.

Аврора: другая история. Пролог второй книги

– над «голосом» девочки надо серьёзно поработать: сейчас буквально соседние реплики произносят как будто разные люди. И опять возникают довольно характерные для «Авроры» вопросы к отдельным пространственным решениям: дом на третьей и четвёртой страницах очевидно разных размеров (и дому со страницы третьей этот фасад категорически не подходит) и находится, столик, за которым пьют чай герои, расположен в необъяснимом месте двора с чудесным видом на грунтовую (!) дорогу и (почему-то) глухой деревянный забор, расстояние между столиком и домом меняется едва ли не от кадра к кадру… и между делом мы получаем ещё и смешанные сигналы о классовой принадлежности и текущего благосостоянии владельца дома (о которых в том числе сигнализируют размер и устройство дома с двором).

В целом… ну, это «Аврора». Пролог, где говорятся и показываются вещи которые, предположительно, будут иметь значение. Намёк на интригу, понятную, по всей видимости, тем, кто читал первую книгу. Полунамёк на характеры (что совершенно не проблема, если все присутствующие читателю уже знакомы и раскрыты). Умеренно увлекательно, легко читается, особенно если сосредоточиться на выражениях лиц и комедийных падениях.

Вот ещё что: сцены в этом комиксе будут в принципе открываться висящим посреди дальнего плана пузырём с дальнейшим приближением?

Гонщик номер 7 – я не люблю, когда мне настолько нагло врут. В описании сказано, что это – «история», что является наглейшей ложью. Это не история, это, в нынешнем виде, от силы огрызок синопсиса, отрывок фабулы, не больше. Гонщик приехал в город и зашёл в магазин, где продавец вспомнил, что тот раньше постоянно побеждал на местных гонках. И? И что?! И почему это должно быть нам интересно?! Прекрасно, что у авторки есть внутреннее понимание истории её персонажей, но, правда, вовсе не обязательно выплескивать на страницу всё содержимое своей головы, и нет, одна строчка из выдуманной биографии сама по себе не является достойной отдельного обсасывания, особенно если развить её в нечто большее не хватает желания (либо фантазии). И, раз уж мы здесь собрались, причём тут детство, а? Потому что судя по тому, что этот комикс обнаружился в сборнике «Наше детство» (кстати о, страницы 174 и 175 очевидно перепутаны местами), он был послан на конкурс «Большого фестиваля». И прошёл отбор, не смотря на абсолютное не соответствие тематике. И никто ни на какой стадии не вякнул. Ну-ну, ребята, ну-ну, заметно, что заданные «КомМиссией» стандарты качества приняты и поддерживаются сообществом.

Ну да ладно. Нарисовано всё это явно набитой рукой, и хотя от отдельных стилевых решений нестерпимо несёт нафталином (мотогонщик в длинном плаще и широкополой шляпе? Ну-ну), каких-то явных претензий, кроме гнетущей клаустрофобичности как страниц, так и кадров предъявить ему нельзя. Что можно сделать, так это похвалить за прекрасное оформление текста. Один дополнительный вопрос: что именно делает Роб всю вторую страницу? Каково диегетическое объяснение его перемещений и действий? К нему пришёл старый знакомый, и он… поворачивается к нему спиной, чтобы закопаться в случайном хламе? Внедиегетическое объяснение очевидно: ему надо было найти флаер, но если он – единственное, то плохо, очень плохо.

Истории Редкостной Зануды 2 – отдельные картинки, я думаю. О, или даже лучше: стикеры! Может быть футболки, не знаю, надо смотреть варианты. Очаровательный рисунок, замечательно подходящий для концентрации внимания на несколько секунд в одной точке, хороший спокойный насыщенный цвет, чудесная мимика людей и особенно животных. Глаза радуются, правда, без ёрничания. Это настолько выразительно и вызывает такую сильную симпатию к комиксу, что хочется проглядеть недостатки. Недостаток, один, большой. И, к сожалению, для русскоязычных стрипов вполне типичный. Попробую аналогией: вы когда-нибудь ели макароны? Не пасту, макароны? Без масла, соли, соуса, без любых добавок, просто сваренные? Вкус помните? Вот такого вкуса тут шутки. Я хочу сказать, хотя бы они, в отличие от многих, не разварены в кашу. И подаются на классной тарелке, в очень крутом месте с отличным обслуживанием. Но всё равно – макароны.

Большой Тур. – как же мало во всём этом энергии. Драйва. Угара. То есть при определённых обстоятельствах всё можно было бы простить: и отсутствие драматического конфликта, и особенности рисунка, и довольно плоские шутки, и то, что роли черт характера и индивидуальностей у персонажей исполняют причёски с одеждой, но… но атмосфера. Обилие пустот на задниках, приглушённые цвета, эластичная текучесть линий, «текстурированная бумага» фона – и мы имеем дело с почти медитативной расслабленностью, напрочь отказывающейся состыковаться с сюжетом.